• Френсис Воон "Медитация: Королевская дорога к трансперсональному"
Нам нужно закрыть глаза и пробудить новый способ видения — бодрствование, которое доступно нам от рождения, хотя мало кто им пользуется. [ПЛОТИН1]
Историки могут заметить, что два важнейших открытия в западной психологии последнего столетия являются вовсе не нахождением нового знания, а восстановлением древней мудрости.
Первое открытие состоит в том, что психически развитый человек может выходить далеко за произвольные, ограниченные культурой пределы «нормального». Существуют иные рубежи, иные, скрытые во всех нас возможности развития. Как писал Уильям Джеймс, «психически, интеллектуально или морально большинство людей крайне ограничивают круг своего бытия. Люди используют очень малую часть возможностей сознания... Все мы могли бы опираться на кладези жизни, какие нам и не снились».
Второе открытие заключается в обнаружении методов реализации трансперсональных возможностей. Эти методы составляют искусство созерцания, которое тысячелетиями культивировалось во многих культурах и лежит в основе великих мировых религий. Это искусство или технология трансценденции, катализирующей трансперсональное развитие. Оно основано на двух фундаментальных предположениях о природе и возможностях ума.
Первое предположение состоит в том, что обычное состояние нашего ума неудовлетворительно. Оно может быть описано как туманное, искаженное, грезоподобное, в значительной степени неконтролируемое. Такое описание принимается и западными, и восточными психологами и мистиками. Потрясшее культуру предположение Фрейда, что «человек не является хозяином даже в собственном доме — своем собственном уме»2, перекликается с печальным восклицанием Бхагаватгиты двумя тысячелетиями ранее:
Беспокоен ум человека,
Колеблется он В тисках ощущений:
Огрубел и отупел
Под властью упрямых желаний...
Поистине, я полагаю,
Он не менее дик, чем буря.
Говоря словами Рам Дасса, «мы все находимся в тюрьме нашего ума. Понимание этого — первый шаг на пути к свободе»4. Пир Вилайят Хан сказал об этом еще более точно: «Цепи — в нашем уме».
Второе предположение состоит в том, что запутанный и лишенный контроля ум можно обучать и очищать, и такое обучение катализирует трансперсональные возможности. В этом сходятся древние и современные мудрецы Востока и Запада. Сократ в платоновском «Государстве» говорит: «Чтобы ум мог увидеть свет вместо тьмы, вся душа должна отвернуться от этого меняющегося мира, пока ее взгляд не научится созерцать реальность и высшее сияние, которое мы называем Благом. Следовательно, возможно искусство, целью которого может быть воздействие на этот процесс»5. Согласно Раману Махарши, «все без исключения священные писания провозглашают, что для спасения необходимо подчинение ума»6.
Хотя методы и техники разнообразны, можно выделить шесть общих элементов, лежащих в основе искусства трансценденции: 1) этическая подготовка; 2) обучение концентрации; 3) эмоциональная трансформация; 4) переход от мотивации эгоцентрической, направляемой дефицитом, к высшим мотивам, например самотрансценденции; 5) совершенствование сознавания; 6) культивирование мудрости.
Этику обычно считают одной из основ трансперсонального развития, но не в качестве системы условной морали, а как дисциплину, важную для воспитания ума. Созерцательная интроспекция с горечью констатирует, что неэтичное поведение порождается такими деструктивными факторами, как жадность и злоба, и само, в свою очередь, укрепляет их. Этически правильное поведение, напротив, преодолевает их и способствует культивированию таких психических качеств, как доброта, сострадание и спокойствие. В конечном итоге по достижении трансперсональной зрелости этически правильное поведение становится спонтанным, естественным выражением единения со всеми людьми и всей жизнью. Согласно Кольбергу, для человека, находящегося на высшей стадии морального развития, «то, что... мыслится необходимым для чувствующих существ, постоянно осуществляется на основе собственной гармонии».
Тренировка внимания и культивирование концентрации считаются необходимыми условиями для преодоления неустойчивых блужданий необученного ума. Е.Ф. Шумахер говорит о внимании: «Ни одна тема не занимает более важного места во всех традиционных учениях; и в то же время нет предмета, столь неуважаемого, столь неправильно и ложно понятого в современном мире»8.
Западная психология ошибочно опиралась на столетней давности утверждение Джеймса о том, что «внимание не может длительно удерживаться»9. Джеймс, однако, видел и другое: «Способность вновь и вновь произвольно возвращать блуждающее внимание составляет основу способности суждения, характера и воли. Никто не может быть человеком compos sui, если не обладает этой способностью. Совершенствование этой способности есть образование par excellence... Однако определить значимость этого идеала легче, чем дать практические указания для его воплощения»10. В отличие от западной психологии, полагающей, что внимание не может быть удержано, искусство трансценденции считает, что для достижения психической зрелости, выходящей за условно принятые рамки, оно должно удерживаться.
Способность произвольного внимания столь существенна потому, что ум склонен принимать качества тех объектов, на которые он направлен. Например, если мы думаем о голодном человеке, то начинаем испытывать голод, если о любящем — переживаем любовь. Человек, способный контролировать внимание, может, следовательно, контролировать и культивировать определенные эмоции и мотивы. Говоря словами Рамакришны, ум такого человека «находится под его контролем, а не он находится под контролем своего ума»11.
Этически правильное поведение и устойчивость внимания способствуют третьему элементу искусства трансценденции — эмоциональной трансформации, которая содержит три компонента.
Первый компонент — ослабление таких деструктивных эмоций, как страх и гнев. Этот процесс хорошо известен в западной психотерапии. Разумеется, имеется в виду не вытеснение или подавление этих эмоций, а их ясное сознавание и отказ от них в тех случаях, когда это возможно.
Второй компонент — достижение позитивных эмоций, таких как любовь, радость и сострадание. Если западная психотерапия располагает множеством методов для ослабления негативных эмоций, не умея усиливать положительные, то искусство трансценденции содержит невероятное количество практик интенсивного культивирования позитивных эмоций. Например, достижение буддийского сострадания, любви, бхакти или христианской агапэ приводят к состоянию, когда эти высокоположительные эмоции безусловно, непоколебимо и без остатка направлены на всех созданий без исключения.
Этой непостижимой для ума интенсивности и всеохватности позитивных эмоций способствует третий компонент эмоциональной трансформации — достижение уравновешенности, или эмоциональной невозмутимости, которая позволяет любви и состраданию оставаться неизменными и непоколебимыми при любых обстоятельствах. Эта способность — apatheia стоиков, divine apatheia Отцов Церкви, буддийская уравновешенность, даосский принцип равенства всех вещей, дающий возможность подняться над «беспокойством предпочтения одного другому», или «высокая беспристрастность» современного философа Ф. Меррелла-Вольфа.
Этически правильное поведение, устойчивое внимание и трансформация эмоций вместе с практикой медитации делают мотивацию человека более здоровой и транспер- сонально ориентированной. Мотивация становится менее напряженной, меняются ее направленность и фокусированность, кроме того, она становится более разнообразной. Важнее всего, что уменьшается принудительная сила влечений и отторжений.
Желания постепенно становятся более тонкими, менее привязанными к внешним вещам и эгоистическим мотивам. Уменьшается потребность брать и увеличивается потребность отдавать.
Четвертый элемент искусства трансценденции традиционно определяли как «очищение» или как «отказ от привязанности к миру». В современных терминах это - продвижение вверх в иерархии потребностей по Мэслоу, процесс «эфиризации» по А. Тойнби или достижение кьеркегоровской «чистоты сердца как единственного желания».
Уменьшение импульсивности желаний ведет к ослаблению внутренних конфликтов и страданий, что подтверждается психологическим исследованием состояния людей, практикующих медитацию12. Говоря словами греческого философа Эпикура, «если вы хотите сделать человека счастливым, не увеличивайте его богатства, но уменьшите количество его желаний». Это не значит, что образование par excellence... Однако определить значимость этого идеала легче, чем дать практические указания для его воплощения»10. В отличие от западной психологии, полагающей, что внимание не может быть удержано, искусство трансценденции считает, что для достижения психической зрелости, выходящей за условно принятые рамки, оно должно удерживаться. Способность произвольного внимания столь существенна потому, что ум склонен принимать качества тех объектов, на которые он направлен. Например, если мы думаем о голодном человеке, то начинаем испытывать голод, если о любящем — переживаем любовь. Человек, способный контролировать внимание, может, следовательно, контролировать и культивировать определенные эмоции и мотивы. Говоря словами Рамакришны, ум такого человека «находится под его контролем, а не он находится под контролем своего ума»11. Этически правильное поведение и устойчивость внимания способствуют третьему элементу искусства трансценденции — эмоциональной трансформации, которая содержит три компонента. Первый компонент — ослабление таких деструктивных эмоций, как страх и гнев. Этот процесс хорошо известен в западной психотерапии. Разумеется, имеется в виду не вытеснение или подавление этих эмоций, а их ясное сознавание и отказ от них в тех случаях, когда это возможно. Второй компонент — достижение позитивных эмоций, таких как любовь, радость и сострадание. Если западная психотерапия располагает множеством методов для ослабления негативных эмоций, не умея усиливать положительные, то искусство трансценденции содержит невероятное количество практик интенсивного культивирования позитивных эмоций. Например, достижение буддийского сострадания, любви, бхакти или христианской агапэ приводят к состоянию, когда эти высокоположительные эмоции безусловно, непоколебимо и без остатка направлены на всех созданий без исключения.
Этой непостижимой для ума интенсивности и всеохватности позитивных эмоций способствует третий компонент эмоциональной трансформации — достижение уравновешенности, или эмоциональной невозмутимости, которая позволяет любви и состраданию оставаться неизменными и непоколебимыми при любых обстоятельствах. Эта способность — apatheia стоиков, divine apatheia Отцов Церкви, буддийская уравновешенность, даосский принцип равенства всех вещей, дающий возможность подняться над «беспокойством предпочтения одного другому», или «высокая беспристрастность» современного философа Ф. Меррелла-Вольфа.
Этически правильное поведение, устойчивое внимание и трансформация эмоций вместе с практикой медитации делают мотивацию человека более здоровой и трансперсонально ориентированной. Мотивация становится менее напряженной, меняются ее направленность и фокусированность, кроме того, она становится более разнообразной. Важнее всего, что уменьшается принудительная сила влечений и отторжений.
Желания постепенно становятся более тонкими, менее привязанными к внешним вещам и эгоистическим мотивам. Уменьшается потребность брать и увеличивается потребность отдавать.
Четвертый элемент искусства трансценденции традиционно определяли как «очищение» или как «отказ от привязанности к миру». В современных терминах это — продвижение вверх в иерархии потребностей по Мэслоу, процесс «эфиризации» по А. Тойнби или достижение кьеркегоровской «чистоты сердца как единственного желания».
Уменьшение импульсивности желаний ведет к ослаблению внутренних конфликтов и страданий, что подтверждается психологическим исследованием состояния людей, практикующих медитацию12. Говоря словами греческого философа Эпикура, «если вы хотите сделать человека счастливым, не увеличивайте его богатства, но уменьшите количество его желаний». Это не значит, что переориентация мотивов и отказ от сильных желаний всегда даются легко. Как говорил Аристотель, «храбрым я считаю скорее того, кто преодолевает свои желания, а не того, кто побеждает своих врагов; самая трудная победа — это победа над собой»13.
Великие традиции мудрости указывали, что восприятие нашего обычного — необученного — ума нечувствительно и фрагментарно из-за неустойчивости внимания, оно окрашено туманными эмоциями, искажено беспорядочными желаниями. По их утверждению, мы принимаем тени за саму реальность (Платон), поскольку смотрим «как бы сквозь тусклое стекло» (апостол Павел) или сквозь «узкую щель», как это сказано у У. Блейка:
Если очистить врата восприятия,
Все покажется человеку таким, каково оно есть на самом деле: бесконечным.
Ибо человек закрылся и смотрит на вещи сквозь узкую щельсвоей пещеры. 14
Пятый элемент искусства трансценденции — очищение восприятия, которое должно стать более тонким, точным, способным сознавать свежесть и новизну каждого переживаемого момента. Одним из первейших средств для этого является медитация.
Люди, занимающиеся медитацией, отмечают, что как внутреннее, так и внешнее восприятие становится более тонким, цвета кажутся ярче, процесс «интроспективной сенситизации» облегчает доступ к внутреннему миру. Эти субъективные переживания недавно подтвердились экспериментально: исследования показали, что у людей, занимающихся медитацией, восприятие действительно становится более тонким и точным, повышается его скорость.
Как отмечает историк психиатрии Генри Элленбергер, «естественной тенденцией ума является блуждание по прошлому и будущему; нужно большое усилие, чтобы удерживать внимание в настоящем»15. Медитация является упражнением именно в этом, так что в результате появляется обращенная к настоящему свежесть восприятия, описываемая в буддизме как полнота ума (mindfulness), называемая в индуизме anuragga, в христианстве — святостью настоящего момента. Штайнер называет это потоком забвения, в котором человек забывает прошлое и входит обновленным в каждый момент настоящего, а Мэслоу — характеристикой самоактуализации.
Когда мы воспринимаем вещи ясно, точно, тонко и свежо, мы можем реагировать эмпатично и адекватно. Традиции древней мудрости, как и современная психотерапия, не расходятся здесь с основателем гештальттерапии Ф. Перлзом: «Сознавание как таковое само по себе может быть целительным»16.
Шестое качество, культивируемое искусством трансценденции, — мудрость, которая представляет собой нечто более значительное, чем знание. В то время как знание — это что-то, чем мы обладаем, мудрость — это то, чем мы становимся. Ее появление требует трансформации себя. Эта трансформация осуществляется благодаря не прячущемуся за психологические защиты раскрытию себя, реальности «вещей, каковы они есть», в том числе безмерным страданиям в мире. Как говорит псалмопевец, мы «как пыль... лучшая пора дней наших — труд и болезнь, наша жизнь быстротечна, коротка, как вздох» (Псалом 90); «Какой человек может жить и никогда не увидеть смерти?» (Псалом 89).
В наше время на это обращает внимание экзистенциализм; со всей резкостью отзываясь на неизбежный вызов бессмысленности, свободы и смерти, он вновь открывает различные аспекты Первой Благородной Истины Будды, в которой утверждается, что страдание является неотъемлемой частью существования. Экзистенциализм, как и традиционная мудрость, напоминают, что «если существует путь к лучшему, он требует полного рассмотрения худшего» (Томас Харди)17.
Таковы шесть основных элементов, качеств или процессов, которые составляют суть искусства трансценденции. Конечно, различные методы и традиции в большей степени фокусируются на тех или иных процессах. Например, индийская философия подразделяет методы на различные направления йоги. Все они признают этику как существенную основу. В раджа-йоге преобладают медитация и упражнение на внимание и сознавание. Более эмоциональная бхакти-йога сосредоточивается на культивировании чувства любви, карма-йога использует работу в мире для очищения мотивации, джняна-йога оттачивает интеллект и мудрость. Однако в той мере, в какой традиция подлинна, то есть способна обеспечить трансперсональное развитие и трансценденцию18, она включает все элементы технологии трансценденции. Почти все пути включают какие-либо формы медитации. Она является центральной, потому что непосредственно воздействует на многие процессы, важные для трансперсонального развития. В своих лучших проявлениях она прекрасно стабилизирует внимание, трансформирует эмоции и мотивацию, культивирует сознавание, повышает чувствительность к неэтичному поведению и способствует обретению мудрости. Если сны - простейший путь к бессознательному, то медитация — самый простой путь к трансперсональному.
Что же такое медитация? Этот термин обозначает методы упражнения внимания для того, чтобы научиться произвольно контролировать психические процессы и развивать особые психические качества, такие как сознавание, прозрение, концентрация, уравновешенность и любовь. Медитация направлена на развитие оптимальных состояний сознания и психологического комфорта.
Термином «йога» характеризуются методы, имеющие сходные с медитацией цели. Но в дополнение к медитации йогические методики затрагивают этику, стиль жизни, телесные позы, дыхание и интеллектуальное обучение. Корни медитации и йоги глубоко уходят в далекие времена, им по меньшей мере четыре тысячи лет, а может быть, и значительно больше; специфические методы складывались на протяжении столетий.
Существует множество методов медитации и медитативных переживаний. Наиболее известные предполагают спокойное положение сидя, но есть методы, включающие ходьбу, танцы и упражнения, сопровождающие повседневную деятельность. Медитирующий может сосредоточивать внимание практически на бесконечном числе объектов — от трупа до вдохновенного возвышенного состояния сознания. Совершенно очевидно, что различные методы дают самый широкий диапазон переживаний. Даже в рамках одной традиции, например суфизма, медитативные методы могут существенно отличаться и приводить к совершенно различным (хотя и взаимосвязанным) результатам.
Эти различные практики часто делят на два типа: практику концентрации и практику сознавания. Практика концентрации состоит в глубоком сосредоточении внимания на каком-либо простом объекте, например на дыхании. Практика сознавания - это внимание ко всему происходящему, открытое, безоценочное и не делающее отбора.
Отношение к медитации на Западе прошло ряд стадий. На протяжении своей истории иудаизм, христианство и ислам использовали некоторые медитативные техники, но они никогда не были столь популярны и не занимали такого важного места, как в азиатских традициях, таких, как индуизм и буддизм.
В XX столетии первые сообщения о результатах восточной медитации были встречены западными психиатрами и психологами скептически. Этот скептицизм проявился особенно сильно в психоаналитическом сообществе, которое рассматривало медитацию, а также методы шаманизма и йоги как примитивизм или регрессию; практика такого рода диагностировалась как патология. Известный психоаналитик Франц Александер, например, озаглавил одну из своих статей «Буддийская практика как искусственная кататония»19. Однако, как замечает Кен Уилбер, «тот, кто с легкостью называет мистика психотиком, демонстрирует свое невежество относительно обоих»20. Так что оценки Александера теперь можно рассматривать как классический пример «пред/трансзаблуждения» (Уилбер), то есть принятия трансперсонального за предперсональное.
С 60-х годов началось распространение медитации на Западе; интерес к ней затронул как широкую публику, так и профессионалов и исследователей. В 1980 году в одних только Соединенных Штатах той или иной форме медитации обучались более шести миллионов человек.
Влияние медитации на западную культуру продолжает расширяться. Историк Арнольд Тойнби предсказывал, что одним из важнейших событий XX столетия станет освоение буддизма западной культурой. Однако внедрение медитативных техник различных азиатских традиций способно оказать — благодаря кумулятивному эффекту — еще большее влияние, чем распространение одного только буддизма. Появление, или лучше сказать возвращение, медитации на Запад может действительно стать одним из важнейших событий XX века.
Воздействие медитации многообразно. Миллионы людей медитируют ради личностного развития или что бы преодолеть психологические или психосоматические трудности. Многие используют медитацию как часть духовной практики. Кто-то, практикуя азиатскую медитацию, становится приверженцем соответствующих философских или религиозных учений. Иные рассказывают о парадоксальном эффекте — более глубоком проникновении в собственное иудейско-христианское наследие (особенно в его созерцательных аспектах).
Неудивительно, что иудаизм и христианство оказались под воздействием медитации. С одной стороны, растущая популярность восточных форм медитации пробудила интерес к собственным медитативным традициям. С другой — некоторые фундаменталисты объявили медитацию делом дьявола, утверждая, что возникающий благодаря ей покой ума облегчает доступ Сатане. Традиционный ответ на критику медитации состоит в рекомендации проверить все это на собственной практике.
Как медитация оказала влияние на западную культуру, так и западная культура повлияла на медитацию. Традиционно медитация практиковалась в культурно-религиозном контексте, окрашенном сильной верой и безусловным ее принятием людьми, мало знакомыми с психологией и научными исследованиями. Сейчас медитация практикуется и в сугубо светской атмосфере и подвергается тщательным, в меру скептическим исследованиям — научным и клиническим, которые выдвигают новые вопросы. Ученых интересуют методы исследования медитации, ее конкретные механизмы и результаты воздействия, пригодность разных форм медитации для различных типов людей.
Клиницисты пытаются выяснить, какие из психических и психологических нарушений поддаются воздействию медитации, каковы возможные осложнения и опасности ее применения. Если раньше вопрос об осложнениях возникал редко, то сейчас стало очевидным, что, подобно другим сильным терапевтическим средствам, медитация может вызывать у некоторых людей напряжение. Так, западные клиницисты открывают новое поле исследований, рассматривая осложнения, возникающие в результате медитативной практики, и возможности их психотерапевтического устранения.
Поскольку медитация является центральной техникой трансперсонального развития, она вызывает теоретический и практический интерес у тех, кто занимается трансперсональными исследованиями. Неформальные опросы свидетельствуют о том, что почти все из них имеют некоторый личный опыт медитации, большинство практикуют ее регулярно.
Практически медитация во многих отношениях способствует психологическому и соматическому благополучию. Психотерапевты отмечают, что если и терапевт и пациент практикуют медитацию, то это дополняет и усиливает воздействие терапии. Помимо приобретения таких здоровых качеств, как спокойствие и уравновешенность, с ее помощью можно усилить эмпатию и обеспечить понимание психических процессов и происхождение патологии. Теоретически медитативная практика и исследования открывают возможность проникновения в природу психики, в проблематику психической зрелости и трансперсональных переживаний.
Теория и практика связаны между собой. Без непосредственного опыта трансперсональные представления и системы остаются пустыми, лишенными основания. Практика медитации необходима для глубокого осмысления медитативных переживаний. Как заметил философ Филипп Новак, «интеллекту вполне доступны глубочайшие прозрения, но полностью реализоваться и действовать они могут только тогда, когда они обнаружены и усвоены душой, ставшей весьма утонченной и восприимчивой благодаря длительной медитативной дисциплине»21.
Рекомендовать медитацию легко, практиковать ее может быть трудно. Даже просто сидеть неподвижно в течение получаса поначалу бывает довольно тяжело. Многие из тех, кто пытался упражнять свой ум, отмечают, что это одна из сложнейших, но и благодарнейших задач, что она по праву заслуживает определения «искусство искусств и наука наук».
Медитация может вызывать глубокие переживания и терапевтические эффекты, но не существует единственного метода психотерапии или созерцания, пригодного для всех случаев. Современных исследователей сегодня интересует, какие из психологических проблем разрешаются определенными формами медитации, а какие нет. В последнее время многие опытные практики и учителя медитации для разрешения трудностей, с которыми медитация не может справиться, стали обращаться к психотерапии. Психолог Джек Корнфилд, который одновременно обучает медитации, полагает, что «даже лучшие практики медитации нуждаются в исцелении старых ран» (таково название его статьи). Искусное соединение высокого уровня медитации и психотерапии способно превзойти каждый из этих методов, взятый сам по себе.
1. Plotinus. The essential Plotinus. Trans. E. O'brien. Hackett, Indianapolis, 1964, p. 42.
2. Freud, S. A general introduction to psychoanalysis. Garden City, N.Y.: Garden City Publishers, 1917, p. 252.
3. Prabhavananda, S. and Isherwood, C. (Trans). The song of God: Bhagavad Gita. Hollywood: Vedanta Press, 1944, p. 85.
4. Ram Dass. Association for Transpersonal Psychology Newsletter; 1975, p. 9.
5. Plato. The republic. Trans. F. Cornford. Oxford: Oxford University Press, 1945, p. 516.
6. Ramana Maharsi. Who am I? (Trans. T. Venkataran). 8th ed. India, 1955.
7. Gampopa. The jewel ornament of liberation. Trans. H. Guenther, Boston: Shambhala, 1971, p. 271.
8. Schumacher, E. Small is beautiful: Economics as if people mattered. New York: Harper & Row, 1973, p. 67.
9. James, W. Talk to teachers on psychology and to students on some of life'sideals. 1899. New York: Dover, 1962, p. 51.
10. James, W. Principles of psychology. 1910. New York: Dover, 1950, p.424.
11. Ram Dass. Journey of awakening. New York: Doubleday, 1978.
12. Walsh, R. Meditation Reserch. This volume.
13. Schindler, C., and Lapid, G. The great turing: Personalpeace and global
victory. Santa Fe: Bear and Company, 1989.
14. Blake, W. The marriage of heaven and hell. In Blake: Complete
writings, ed. G. Keynes. London: Oxford University Press, 1966.
15. Ellenberger, H. The discovery of the unconscious. New York: Basic Books, 1970, p. 376.
16. Perls, F. Gestalt therapy verbatim. Lafayette, Calif.: Real People Press, 1966, p. 16.
17. Hardy, T. Collected poems of Thomas Hardy. New York: Macmillan, 1926, p. 154.
18. Wilber, K. A sociable god. New York: McGraw-Hill, 1983.
19. Alexander, F. Buddhist training as an artificial catatonia (the bioligial meaning of psychic occurrences). Psychoanalytic Review 18 (1931): 129-45.
20. Wilber, K. The Atman project. Wheaton, 111.: Quest, 1980, p. 155.
21. Novak, P. Buddhist meditation and the Great Chain of Being: Some misgivings. Listening 24 (1989): 67-78.